Свидетельство из нашей книги «100 свидетельств о лагерях»
Я этническая уйгурка и мусульманка. Я родилась в Кашгаре, Восточный Туркестан, в 1967 году. В мае 2016 года я уехала в Турцию и с тех пор живу там. В 2008 году я подверглась принудительному аборту. Мой сын и другие члены моей семьи подвергались преследованиям со стороны китайского режима.
У меня четверо родных детей: две девочки и два мальчика. К сожалению, мой пятый ребёнок не появился на свет из-за принудительного аборта. У моего бывшего мужа есть дети от другого брака. В августе 2008 года я была беременна пятым ребёнком, что не было позволено китайским режимом. Мы были готовы заплатить штраф в размере 10 000 юаней за рождение пятого ребёнка, но власти отказались, подчеркнув: «Если ты родишь этого ребёнка, мы опечатаем твой дом, тебя отправят в спецучреждение, а мужа отправим в другое спецучреждение». Я планировала убежать, чтобы родить ребёнка в другом месте, но мой муж сказал: «Если ты убежишь, они придут за мной — что тогда будет?» Муж согласился на аборт, чтобы избежать репрессий со стороны властей. У меня не было выбора, кроме как подчиниться приказу режима — сделать аборт.
За три дня до процедуры ко мне домой пришли четверо человек: двое из местного органа по контролю рождаемости и двое из полиции. Они предупредили меня о предстоящем аборте. Меня забрали из дома и посадили в машину вместе с тремя другими уйгурками. Нас отвезли в Кашгар, где пересадили в другую машину и доставили в больницу. Полиция следовала за нами в отдельной машине. Наши мужья также ехали за нами в другой машине. В итоге мы прибыли в Женско-детскую больницу Кашгара (喀什地区妇幼保健医院), где я увидела множество других уйгурских женщин из разных деревень.
Меня и трёх других женщин, с которыми я ехала, разделили по разным комнатам, где проводились аборты. Сначала мне дали таблетку, а через два часа сделали укол прямо в живот. Ещё через два часа мёртвый плод вышел. Меня не выпускали из палаты, пока это не произошло. От боли я потеряла сознание, поэтому осталась там ещё на полчаса.
Я была беременна на пятом месяце. В других палатах я видела мёртвых детей, которых женщины вынашивали почти до конца срока — там проводились и поздние аборты.
Было уже темно, а больница была переполнена, поэтому я решила уйти. Я заплатила больнице 500 юаней (примерно 78 долларов США) за процедуру. Нам организовали машину, чтобы отвезти меня и моего мужа домой.
После этого трагического аборта мы с мужем развелись, и он забрал сына к себе. Когда сыну исполнилось 19 лет, он отправил его жить ко мне. Но вскоре, 20 мая 2015 года, моего сына задержали местные власти и отправили в тюрьму города Санзи (Чанцзи 昌吉), недалеко от Урумчи.
Мой сын занимался боксом, и власти узнали, что он несовершеннолетний и что он высказывал желание поехать в Турцию. Когда власти задерживают кого-то, включая моего сына, они называют лишь одну причину: «нарушение государственной политики» (违反政策).
Тогда мы знали, что некоторых удавалось освободить за 50 000 юаней (примерно 7850 долларов США). Когда задержали моего сына, я пыталась оформить ему паспорт, чтобы отправить за границу, если его выпустят. Полицейский, занимавшийся паспортом, передал информацию уйгурскому и китайскому сотрудникам полиции. Они посадили меня в машину и предложили освободить сына за 200 000 юаней (примерно 31 400 долларов США), подчеркнув, что его могут снова арестовать. Я пыталась всеми способами, даже думала продать дом, чтобы вытащить сына. Но мой дом стоил всего 50 000 юаней (примерно 7850 долларов США).
В 2015 году моего сына приговорили к 13 годам лишения свободы. Я пережила страшные мучения и покинула Восточный Туркестан. 20 мая 2016 года я приехала в Турцию. У меня не было иного выхода, кроме как оставить всех детей. Моего младшего сына приговорили к 13 годам. Мою дочь отправили в лагерь за то, что я уехала в Турцию. О судьбе других детей у меня нет никаких известий. Мой брат, который заботился о моих детях, также был отправлен в лагерь.
[1] A holding center (in Uyghur: yighiwilish orni) is a term, different from a detention center, used primarily in the southern parts of East Turkistan in the past to refer to some kind of “reeducation” center. Those who disobeyed the local authorities would be sent there and subjected to ideological reeducation as well as forced labor. It preceded the regime’s mass internment drive that started in 2016.