Принудительный труд, в том виде, в котором он медленно внедрялся с лета 2018 года, стал следующей главой усилий китайского режима по порабощению значительной части уйгурского населения. В соответствии с тем, как одна партия «стажеров» выпускается из лагерей массового «перевоспитания» для интернированных, так и одна партия «стажеров» должна быть трудоустроена (结业一批就业一批), гласит просочившийся, внутренний китайский документ. Программа принудительного труда действует параллельно с массовыми лагерями идеологической обработки для интернированных.
Новые промышленные зоны в Синьцзяне, находятся в пустынных дюнах, окружены высокими стенами, колючей проволокой и многочисленными камерами видеонаблюдения. Многие из промышленных зон построены рядом с лагерями идеологической обработки, и в них работают бывшие заключенные.
Большинство из тех, кто ранее был заключен, были освобождены из лагерей «перевоспитания», но оказались в плену различных форм принудительного труда. В 2018 году, New York Times отметили, что заключенным из лагерей для массово интернированных, приписанных к фабрикам, возможно, придется оставаться в течение многих лет.
А. Зенц, в своем исследовании, основанном на документах китайского правительства, в очередной раз, демонстрирует стремление китайского режима к искоренению уйгурской идентичности, которое включает в себя совокупность таких инструментов, как: принудительный труд, разделение семей и социальный контроль над уйгурскими семьями. Осуществление данных государственных мер происходит под лозунгом «борьбы с бедностью».
А. Зенц выделяет три основных механизма принудительного труда, с различной степенью принуждения, используемых китайским режимом в отношении уйгуров и других мусульманских меньшинств:
- Высокий уровень принуждения: освобожденных из интернированных лагерей, направляют на принудительные работы в близлежащие фабрики или промышленные парки, в последствии, они могут быть направлены на фабрики принудительного труда в свои родные регионы;
- Обучение и идеологическая обработка: сельское население проходит через централизованные программы обучения , включая реформу мышления, перед тем, как быть отправленным на принудительный труд;
- Социальная реорганизация: рабочие группы коммунистической партии в деревнях «поощряют» или принуждают людей, особенно женщин, работать на фабриках полный рабочий день, в то время, как их детей помещают в государственные детские учреждения.
Несмотря на различную степень принуждения, данные механизмы демонстрируют систематический подход к принудительному труду. Как указано в различных правительственных документах, главная цель состоит в том, чтобы удовлетворить «потребности правительства в социальной стабильности», посредством реформы мышления и идеологической обработки.
В контексте третьего механизма к принудительному труду, так называемые «фабрики-спутники» в сельских районах Восточного Туркестана, вероятно, оборудованы теми же усиленными мерами безопасности, что и остальные, такие как: заборы, системы наблюдения, металлодетекторы, что указываются в рекламе строительных компаний и тендерах на закупки. Китайский режим, представляя эти меры, как часть программы «борьбы с бедностью», способствует значительному разлучению детей с родителями в течение рабочих дней. Почти все фабрики-спутники включают в себя детские сады, где дети дошкольного возраста могут проводить время, пока их родители работают на заводах. А. Зенц отмечает, что принудительный труд осуществляется в строго контролируемой, государством среде, что значительно ограничивает взаимодействие внутри семей и тем самым, уменьшает передачу культурных, языковых и религиозных традиций через поколения.
Согласно видеорепортажу The New York Times, большинство уйгуров и других мусульманских меньшинств, особенно уйгуры, были вынуждены переехать с юга Восточного Туркестана (например, из Кашгар и Хотана, где преобладает уйгурское население, на север, населенный ханьцами (например, в Куйтун). По словам эксперта по Восточному Туркестан Д. Байлера, на людей оказывается значительное давление, для подписания трудовых договоров, и угроза лагерей нависла над головами каждого, поэтому на самом деле, нет никакого сопротивления назначенным работам на фабриках. Один казахский рабочий, по имени Ержан подтвердил факт эксплуатации, сообщая, что заработал всего 300 юаней (около 40 долларов США) за 53 дня работы на производственной линии. Также, отмечая, что цель данных фабрик заключается в том, чтобы превратить казахов и уйгуров в послушный, производительный класс люмпенов, лишенных социального обеспечения и полноправного рабочего класса.
При этом, правительственные документы откровенно хвалятся тем, что предложение рабочей силы из обширной сети лагерей для интернированных, привлекает многие китайские компании, для создания производств в Синьцзяне (т.е. Восточном Туркестане), поддерживая цели экономического роста инициативы «Один пояс, один путь». В то время, как в восточном Китае, где меньше людей хотят работать на низкоквалифицированных фабриках, Восточный Туркестан предлагает не только государственные субсидии и щедрые налоговые льготы, но и доступную рабочую силу.
По данным недавнего отчета Австралийского института стратегической политики, в период с 2017 по 2019 год, более 80 000 уйгуров были переведены из Восточного Туркестана в Китай и распределены по многим различным фабрикам в рамках программы китайского правительства по переводу рабочей силы, под названием «Помощь Синьцзяну». В докладе выявлены 27 фабрик в 9 провинциях Китая, которые использовали принудительный труд уйгуров, производя продукцию для 83 мировых брендов, включая Apple, Nike, Gap и Sony. Поскольку данная программа перевода рабочей силы тесно связана с массовой кампанией китайского режима по интернированию в Восточном Туркестане, перемещенные рабочие не могут легко отказаться, неповиновение, скорее всего, отправит их в один из лагерей для интернированных.
19 июля 2020 года, газета The New York Times опубликовала еще одно разоблачение использования принудительного уйгурского труда, в рамках спорной государственной программы передачи рабочей силы, известной как «смягчение бедности» рядом китайских компаний, производящих средства индивидуальной защиты (СИЗ), чтобы удовлетворить растущий внутренний и мировой спрос, в условиях продолжающейся пандемии COVID-19. К 30 июня 2020 года, более 17 компаний из 51 в Восточном Туркестане участвовали в программе принудительного перемещения рабочей силы. Кроме того, The New York Times также отследила и выявила несколько других компаний в самом Китае, включая провинцию Хубэй, которые используют принудительный труд уйгуров, для производства средств индивидуальной защиты.
Источник: «The Persecution Uyghurs in East Turkistan» Authors: Erkin Kainat; Adrian Zenz; Adiljan Abdurihim Ссылка на источник: https://www.utjd.org/register/wp-content/uploads/2020/09/the_persecution_of_uyghurs_hard_copy.pdf
Изображение: Canva
