Свидетельство из нашей книги «100 свидетельств о лагерях»
Я родом из уезда Монгулкуре (Zhaosu xian 昭苏县), Или-Казахского автономного округа, Восточный Туркестан. В настоящее время я живу в Турции. Я хотела бы дать свидетельские показания от имени моего мужа и других родственников.
Когда я отправила своих двух детей в китайский детский сад, их заставляли есть то, чего мы не знали, и я говорила им не есть незнакомую пищу. Сотрудник детского сада несколько раз связывался со мной, говоря, что я не сотрудничаю с ними. Когда я пришла забрать детей, меня не пустили в здание, потому что я носила платок. Мне также не позволили присутствовать на родительском собрании. У меня был собственный магазин в торговом центре Субхи в уезде Монгулкуре, и полиция неоднократно приходила туда без предупреждения, заставляя меня снимать платок. На улице китайские полицейские с оружием останавливали меня и проверяли удостоверение личности, после чего говорили, что в следующий раз они задержат меня без предупреждения, если я снова буду носить платок.
Личной свободы в Восточном Туркестане не существует, и чтобы вернуть себе свободу, а также учитывая образование моих детей, я переехала в Египет в декабре 2013 года. После переезда я отдала двух детей в государственную школу — на тот момент одному было пять лет, другому — семь. Я много работала, чтобы обеспечить им достойное образование. Тогда мой муж несколько раз приезжал к нам, и после каждого визита возвращался в Восточный Туркестан без проблем со стороны китайских властей. Я также два-три раза возила детей на каникулы домой, но всегда возвращалась в Египет до начала учебного года.
Во время последнего визита мужа в Египет — с января по апрель 2016 года — его вызвали в местный полицейский участок в Восточном Туркестане. Он был вынужден вернуться, чтобы избежать репрессий против своих родителей и родственников, а я осталась в Египте. Я вернулась домой в конце апреля 2016 года, но даже у себя дома не чувствовала себя в безопасности. Поэтому я переезжала с места на место: сначала в Урумчи, потом в Турфан и, наконец, в Хотан. Мы жили в страхе, без покоя.
В августе 2016 года моего мужа задержала вооружённая китайская полиция на одном собрании, куда его пригласили как гостя. Моя младшая дочь и моя мать тоже были там и спрашивали полицейских, куда его уводят. Они не ответили и сказали, что просто выполняют приказ, при этом направляя оружие на окружающих. Моего мужа обвинили в финансировании «террористической деятельности» — это обвинение не имело оснований. В конце октября 2016 года его освободили.
С 2013 по 2016 год я регулярно ездила между Египтом и Восточным Туркестаном. Было совершенно нормально, что мой муж отправлял деньги своей семье, пока мы были за границей. Китайский режим намеренно приравнял его финансовую поддержку семьи к финансированию терроризма, из-за чего его несправедливо держали под стражей два месяца. После его освобождения я была вынуждена снова вывезти детей за границу, даже не сказав ему об этом. Тогда я была беременна третьим ребёнком, о чём мой муж не знал. Мне нужно было уехать, иначе мне не позволили бы родить ребёнка из-за жёсткой политики рождаемости. Если бы я осталась, меня бы заставили сделать аборт. Я уехала из Восточного Туркестана 14 октября 2016 года и родила третьего ребёнка 1 апреля 2017 года в Египте.
11 апреля 2017 года я узнала, что моего мужа задержали во второй раз. В конце 2019 года, спустя два с половиной года, я услышала, что его освободили, но через несколько дней снова арестовали. С тех пор я не смогла получить никакой информации о его судьбе — неизвестно, был ли он осуждён или всё ещё находится в лагере.
Исмаил Искендер, мой свёкор, родился в 1946 году. Он был образованным бизнесменом и поддерживал образование, жертвуя деньги отдельным людям и школам. Как и мой муж, он был обеспеченным человеком — вероятно, именно по этой причине его арестовали в 2019 году. Я слышала, что его приговорили к девяти годам тюрьмы.
Абдужелиль Абдухелиль, мой племянник (младший сын моего брата), родился 3 мая 2003 года. Его задержали и отправили в лагерь примерно в марте 2021 года. Позже его приговорили к полутора годам тюремного заключения прямо в день его 18-летия — 3 мая 2021 года. Он должен был продолжить учёбу, но вместо этого его несправедливо интернировали и осудили.
Абдуришид Аруп, мой зять (муж моей сестры Периде Исмаил), родился в 1985 году. Он был бизнесменом и водителем такси. Его арестовали без суда и позже приговорили к 30 годам лишения свободы.
Юсуф Иса, мой зять (муж моей сестры Ильминур Исмаил), из района Зайумку города Кулджа, был арестован в 2016 году, и с тех пор о нём нет никаких новостей.
Талиб Карим и Алим Карим, родившиеся примерно в 1966 и 1976 годах соответственно, из второй деревни уезда Монгулкуре, были задержаны и приговорены к 10 годам тюрьмы.
Шохрет, друг моего мужа, из второй деревни уезда Монгулкуре, также был приговорён к 30 годам лишения свободы. Он был всего лишь трудолюбивым человеком, старающимся обеспечить свою семью.
Мамут Кари (также известный как Мумутжан), мой дядя, из города Шихэцзы (石河子), был задержан в 2016 году. Неизвестно, на какой срок его приговорили. Его сын, Мухаммад Мумутжан, также из Шихэцзы, был задержан в том же году, и через три дня после ареста его тело вернули семье. Местные власти даже запретили жителям участвовать в похоронной молитве, поэтому моя мать не поехала в Шихэцзы на похороны.
Меметжан, друг моего мужа, родился примерно в 1981 году, также из второй деревни уезда Монгулкуре. Он был интернирован, и с тех пор о нём нет никаких вестей.
Нурмухаммед Карим, имам большой мечети, родился примерно в 1981 году, из третьей деревни уезда Монгулкуре. Он исчез в одном из лагерей, его местонахождение неизвестно.
Я обращаюсь к международному сообществу и правозащитным организациям с призывом привлечь китайский режим к ответственности за его преступления против человечности. В XXI веке мы не можем связаться с нашими родными и близкими. Когда их арестовывают, мы не имеем даже права узнать причину задержания, куда их увезли и на какой срок.
