Свидетельство из нашей книги «100 свидетельств о лагерях»
Я родилась 3 декабря 1973 года в Урумчи. Я живу в Нидерландах более 11 лет. 23 июня 2019 года я получила цифровой файл (т.е. утечку китайских правительственных документов), содержащий конфиденциальную информацию о сотнях людей, которые были задержаны/интернированы в Восточном Туркестане по различным причинам, таким как наличие родственников за границей или религиозные убеждения. Этот файл был сначала отправлен кому-то за пределы Китая, чье имя я не назову. Этот человек пытался поделиться файлом с другими людьми, но они не ответили, и затем файл был отправлен мне. Одной из причин, по которой файл был передан мне, я полагаю, является то, что я говорю на мандаринском.
Когда я изучила файл, я поняла, что информация подлинная, поскольку документы были подписаны китайскими официальными лицами и соответствовали официальному формату Коммунистической партии Китая. Самая поразительная информация в этом файле — это количество людей, которые были интернированы. За несколько недель тысячи людей были интернированы по нелепым причинам, таким как использование традиционного приветствия среди мусульман, т.е. «Ассаламу Алейкум». Я сразу поняла, что нужно найти способ раскрыть эти факты.
После того как я изучила файл, я поделилась скриншотом одной страницы документов, на которой была подпись известного китайского чиновника Чжу Хайлуна (朱海仑), в Twitter, надеясь привлечь внимание. Были замечены отклики от двух академиков: Адриана Ценца и Риана Тума. Они заинтересовались документом и связались со мной, прося удалить твит. Я отправила им часть документов. Ценц считал, что документы слишком важны и чувствительны для того, чтобы их раскрывать, и что нужно провести более тщательное исследование. Тум познакомил меня с Дэйком Каном, журналистом The Associated Press. Я также отправил файл в The New York Times. Международная консорциум журналистов расследовал утечку правительственных документов, ставшую частью расследования China Cables.
В июле 2019 года я начала получать запросы на добавление в друзья, комментарии и вопросы на Facebook, некоторые из которых утверждали, что они известные активисты, такие как Шохрет Хошур, прося меня поделиться с ними утеченными документами. Я была насторожена их намерениями, и их письменные запросы содержали много орфографических и грамматических ошибок, поэтому я не поделилась документами с ними.
В сентябре 2019 года мой бывший муж, Жасур Хабибулла, который также проживает в Нидерландах, приехал навестить меня и детей. Он сказал мне, что друг его из Восточного Туркестана, работающий в Национальном бюро безопасности, попросил его поехать в Дубай на встречу. Мы обсуждали, стоит ли ему ехать на эту встречу, и я связалась с активистами из США, чтобы спросить, пытались ли они когда-либо связаться со мной через Facebook, на что они ответили отрицательно. Тогда я поняла, что это игра, разыгрываемая китайским режимом, пытаясь запугать меня из-за утеченных документов. Я рассказала своему бывшему мужу о утечке китайских правительственных документов, и он был в шоке.
Сначала он согласился не поехать на встречу в Дубай, но когда он вернулся домой, его «друг» настоятельно попросил его поехать в Дубай, даже предложив оплатить поездку. Так что Жасур поехал в Дубай 9 сентября 2019 года, где он пробыл одну неделю. Группа китайских агентов национальной безопасности, включая его друга, встретилась с ним. Они увезли его в пустыню и угрожали ему, говоря, что если он умрет в пустыне, его тело не будет найдено десятилетиями. Они сказали, что если он будет работать на Национальное бюро безопасности, то сможет чаще видеть своих детей, его жизнь станет легче, и он станет богатым. Они дали ему USB-накопитель и сказали, что на нем записано сообщение для меня от моей свекрови.
Жасур вернулся в Нидерланды вечером 14 сентября, и он был в ужасе. Он немедленно закрыл все окна и занавески. Мы тщательно обдумали проблему со всех сторон и решили сообщить об этом инциденте с китайскими агентами национальной безопасности в нидерландскую полицию, и мы также передали им USB-накопитель для проверки. СМИ в Нидерландах захотели поговорить с нами. Известный журналист опубликовал нашу историю, и она стала горячей темой в социальных сетях. Мы не хотели попадать в центр внимания, но после того, что произошло, невозможно было не вовлечься. Чтобы обеспечить безопасность наших детей, нам не оставалось ничего другого, как раскрыть факты в социальных сетях.
Когда СМИ начали освещать историю Жасура, человек, который прислал мне утечку китайских правительственных документов, сообщил мне, что есть еще документы. Расследование China Cables имело половину файла, а The Karakax List составлял другую половину. После этого расследования я начала получать сообщения с угрозами отовсюду. Редактор из Global Times, одного из рупоров КПК, написал мне, что если я когда-либо получу угрозы, то они будут исходить от моих друзей, моего сообщества, а не от китайского государства, и что мне следует быть осторожной. Мы снова обратились в нидерландскую полицию и сообщили об угрозах. Мы стараемся оставаться настороженными по поводу потенциальных угроз и особенно осторожны, когда выходим на улицу с детьми. Полиция установила систему безопасности в нашем доме, и они будут уведомлены, если что-то случится.
Недавно я начала собственное исследование. Я написала отчет, в котором собрала многие, если не все, официальные документы, изданные китайским режимом за последние 70 лет, касающиеся его политики и кампаний против/по отношению к уйгурам, начиная с 1949 года. Он также включает документы, касающиеся массовой интернирования, освещая работу лагерей интернирования, а также другую важную информацию, такую как количество интернированных, подробные данные о них, имена китайских официальных лиц. В настоящее время отчет переводится на английский язык.