Свидетельство из нашей книги «100 свидетельств о лагерях»
Я хотел бы дать свидетельские показания в отношении моего брата Абдувели Абдуришита, который находится в лагере интернирования и подвергается принудительному труду.
Мой брат был задержан 12 июля 2015 года. Мне пришло сообщение от моей сестры, в котором говорилось, что нашего брата забрали в полицейский участок, и что у неё нет другой информации о его ситуации. Я пытался связаться с моими бывшими коллегами и друзьями, чтобы узнать, где удерживают моего брата и по какой причине его арестовали, но ответа не получил. Через неделю после его задержания сестра сказала: «Брат, пожалуйста, не пытайся ничего предпринимать, всё в порядке. Наш брат просто ненадолго уехал». Я не послушал сестру и продолжил искать информацию через разных людей. Спустя месяц я узнал, что брату дали 10 лет лишения свободы.
Я не знал причины заключения брата до 2016 года. В период с 2012 по 2014 год мой брат и его друзья часто собирались вместе. Они прекратили эти встречи после того, как узнали об указе китайских властей, согласно которому любые социальные собрания, независимо от их характера, больше не допускаются. В 2015 году власти призвали население сознаться в своих «проступках» за прошлые годы, заявив: «Те, кто сознается и раскается, не будут наказаны, а те, кто скроет свои прошлые проступки, будут жестоко наказаны, если правительство узнает о них».
Один из друзей моего брата пошёл в полицию и рассказал о встречах, проходивших с 2012 по 2014 годы. В результате полиция задержала всех, кто участвовал в этих собраниях, в том числе и моего брата. Я слышал, что некоторые люди были приговорены к срокам от 4 до 17 лет лишь за то, что устроили вечеринку (домашнюю встречу) или молились у себя дома.
Хотя китайский режим является авторитарным, представители ханьского населения могут свободно заниматься культом предков и устраивать собрания. Увы, мой брат уже более шести лет находится в заключении.
Примерно в 2016 году моя сестра прислала мне сообщение: «Наш брат передаёт тебе привет и хочет тебя увидеть». Я ответил: «Это замечательно, я навещу его. Спроси у полиции, разрешат ли они мне его увидеть». Полиция сказала сестре, что я могу приехать, но при одном условии: я должен выступить перед уйгурскими заключёнными с речью. Суть этой пропагандистской речи заключалась в следующем: я не религиозен и не участвовал ни в каких религиозных действиях; я хорошо изучал коммунизм, поэтому китайское правительство выбрало меня для учёбы за границей, и теперь у меня хорошая жизнь; вы тоже должны изучать коммунизм, а не ислам; вы попали в тюрьму потому, что изучали ислам.
Полиция хотела использовать меня в качестве «образцового уйгура» для промывания мозгов другим уйгурам. Я сказал сестре: «Я не поеду к брату». Позже я получил от брата четырёхстраничное письмо, в котором он рассказывал о своей повседневной жизни в тюрьме. После утренней зарядки он посещает занятия по политической идеологии. Также он изучает китайский язык и работает на фабрике. Вернувшись с фабрики, он принимает душ, может посмотреть любой фильм и поесть всё, что захочет. Он пишет, что ест много мяса и овощей, сравнивая условия в тюрьме с пятизвёздочным отелем «всё включено».
Было очевидно, что брату продиктовали, что писать, чтобы ввести меня в заблуждение. Когда моя сестра спросила у брата, чем он занимается в тюрьме, он сказал, что в основном это политические занятия. Также он упомянул, что работает на фабрике по производству зарядных устройств для мобильных телефонов. Поэтому, каждый раз когда я заряжаю свой телефон, я думаю о том, что, возможно, мой зарядник Samsung был изготовлен моим братом. Многочисленные новостные источники сообщали о принудительном труде уйгуров на китайских фабриках, производящих продукцию для известных международных брендов, таких как Apple, Samsung и Nike.